Попурри на тему о Минском СВУ и суворовском движении
Я, Владимир Ясюкевич, родился в Белоруссии, в городе Поставы. Мое детство и школьные годы мирно проходили в краю звонких цимбал, чистых озер, прозрачного воздуха и вольного труда. «Молодость моя, Белоруссия! Песня партизан, сосны да туман…». О карьере военного я даже и не думал, поэтому в Минское суворовское военное училище попал по воле случая… Вот как это случилось.
В Минское суворовское военное училище попал по воле случая…
Ирина Ипполитовна, хорошая знакомая моих родителей, училась в Минске в медицинском институте. Однажды, возвращаясь домой на выходные, из разговора с попутчиком, она узнала, что учеба в суворовском училище – это отличный выбор для школьника. И тетя Ира решила отправить туда учиться недостаточно дисциплинированного, по ее понятию, сына Анатолия.
Мы с ним были одноклассниками и друзьями. Но по окончании 8 класса ему было только 14 лет, а в СВУ принимали с 15. И Толика не приняли. И вот тогда тетя Ира предложила моим родителям отправить на учебу в Минск меня: «Без меня меня женили»!
Я же в это время гостил у бабушки в деревне и уже подготовился идти в 9 класс, купил учебники. Ко мне приехала мама и предложила попробовать пройти конкурс. Я с радостью согласился, ведь мне больше всего на свете хотелось съездить в Минск и попасть на футбол. Тогда я был большим болельщиком Минского «Динамо».
На Поставский райвоенкомат была дана квота на одного кандидата в Минское СВУ.
В этот год на Поставский райвоенкомат была дана квота на одного кандидата в Минское СВУ. Уже было четыре претендента на поступление, но все они не прошли медкомиссию.
В общем, началась эпопея с подготовкой к поступлению. Я прошел городскую медкомиссию, потом была областная медкомиссия в Витебске. Там собралось 56 кандидатов, а прошли медкомиссию только 19 человек, в том числе и я! Снова дом, потом Витебский сборный пункт, Минск и сдача вступительных экзаменов… Сдавать нужно было пять экзаменов: четыре, как в школе после 8 класса, и иностранный язык. Я получил 4 четверки и тройку по английскому.
За экзаменационное время мне удалось сходить и посмотреть товарищеский матч «Динамо» Минск – сборная Ирана. Победило Минское «Динамо» со счетом 2:1. В то время блистали футболисты Мустыгин и Малофеев. До сих пор помню, как стадион скандировал: «Мустыгин, Мустыгин…»
Было еще одно испытание – медицинская комиссия. Стоматологу Чернышёву С.П. не понравился мой прикус. Но учитывая, что у меня хорошие экзаменационные оценки, он решил меня пропустить: «А прикус ты можешь исправить потом». После мандатной комиссии и собеседования меня зачислили в 4 взвод 6 роты. В тот год набиралась только одна рота.
Командиром этой роты был подполковник Самохин Владимир Петрович, интеллигентнейший человек, таким он мне и запомнился. Первым взводом командовал майор Павловский Владимир Илларионович, большой знаток пословиц и поговорок. В других взводах офицерами-воспитателями были капитаны Наумов Борис Александрович, Зелинский Георгий Станиславович, Кузьмин Юрий Федорович. Старшиной роты был Панов Виктор Петрович.
В роту также набрали несколько суворовцев, родители которых были тесно связаны с училищем. К нам во взвод поступили: Саша Погребной, сын Петра Яковлевича Погребного, старшего преподавателя истории и обществоведения, человека, о котором в училище ходили легенды; Саша Друшляк – сын командира роты В.Ф. Друшляка; Олег Сидоренко – сын преподавателя биологии М.А. Сидоренко. В третьем взводе учился Виктор Троицкий – сын начальника политотдела училища полковника Троицкого В.В., участника Великой Отечественной войны. На других суворовцах роты пока останавливаться не буду…
14 августа 1969 года нас зачислили в училище. Дату помню точно, потому что это день моего рождения. Офицер-воспитатель Кузьмин Ю.Ф. поздравил меня с днем рождения и принес извинения за то, что на наш стол не дали торт, ведь в столовой еще не было сведений об именинниках. А жаль, ведь сладенькое, мы суворовцы, любили всегда!
Начался курс молодого бойца – так в армии называется начальное обучение. Всё было ново, тяжело и непривычно. Хотелось это всё бросить и вернуться домой. Родителям писал, что вернусь и просил их не продавать учебники. Мама плакала и расстраивалась, что в 15 лет отправила меня на казенные харчи.
Через две недели начался учебный год. С каникул вернулись остальные суворовцы. Прибыл новый начальник училища Герой Советского Союза, танкист, генерал-майор Рудской Федор Андреевич. Мне запомнилось как на представлении он сказал: «Я тры раза в танке горэл». Надо было слышать его интонацию! Одновременно к нам во взвод пришел сын начальника училища Алексей Рудской. Вот так бывает…
В училище мы были первые двухгодичники – с этого 1969 года у суворовцев не было дополнительных занятий по иностранному языку, поэтому они уже не получали диплом военного переводчика. А в первой роте были последние семилетки…
В конце первого года обучения нас отправили в лагерь на реке Вилия. Это было хорошее время. Правда, мне не очень нравились полевые занятия, на которых приходилось копать окопы, бегать в обмундировании и получать различные общевойсковые навыки. Зато были организованы купания в реке, была баня с парилкой и другие прелести лагерной жизни. К примеру, послеобеденный сон в палатках. Мы, правда, не спали, но находиться в это время в палатке было необходимо.
Из разговоров с товарищами я помню, что наши офицеры с приближенными суворовцами ночью ходили ловить рыбу на пруды рыбхоза. А еще, как и в пионерлагере, у нас был день открытых дверей. Мы к нему готовили разные выступления. Но ко мне родители не приезжали…
Насколько я наслышан, раньше по окончании лагерных занятий организовывался марш-бросок из лагеря до Минска. Планировали его на восемь дней, а преодолевали дня за четыре – получалось несколько дополнительных дней к каникулам. Но в тот год что-то не сложилось, и марш-броска у нас не было.
Через 20-30 лет я три раза пытался найти место, где находился лагерь. Но поездка на машине по лесным дорогам не приводила меня к нужному месту. Наконец, в четвертый раз я заехал в деревню Шведы на другом берегу Вилии, перешел вброд реку и все-таки попал на место, где когда-то был наш лагерь. Повсюду красовался непроходимый лес, и было совершенно непонятно, где что находилось. Но по асфальту в лесу я точно нашел место, где когда-то был плац, на котором проходили построения.
В тех местах теперь открыт санаторий… Его сотрудники рассказали, что у них есть некий Пал Палыч, который здесь давно работает и может подробно рассказать историю места. Он поделился со мной воспоминаниями и показал, где была столовая, где стрельбище, где жили офицеры и преподаватели. Пал Палыч рассказал мне и о том, что однажды в лагерь приехал командующий Белорусским военным округом. Осмотрев территорию и быт военнослужащих, он сделал вывод, что «офицеры слишком хорошо живут». После этого лагерь на Вилии был ликвидирован, и был образован лагерь в Колодищах. Но об этом, надеюсь, расскажут другие.
В 10 классе, осенью, было родительское собрание, на которое приезжал и мой папа. После собрания он часто вспоминал, что офицер-воспитатель Юрий Федорович Кузьмин его поприветствовал и поблагодарил за воспитание сына. Папа очень удивился, что внимание уделили ему, простому человеку, а не маститым полковникам, присутствовавшим в классе.
Итак, пришло время задуматься о дальнейшей учебе после окончания СВУ. В то время модной была радиоэлектроника. И я стал планировать дальнейшее образование в Пушкинском училище радиоэлектроники. Отец поддержал мое решение и через некоторое время, по приезду домой, он решил написать письмо офицеру-воспитателю с просьбой направить меня для дальнейшего обучения в избранное мною училище. Написал и решил опустить конверт в почтовый ящик. Письма из ящика в то время забрали в 10:00 и 17:00, а на часах уже 17:30! Опоздал! Решил, что отправит завтра. Но вдруг оказалось, что время еще только 16:30! Это было какое-то наваждение. И отец решил, что это знак и что не нужно отправлять письмо. Потом он часто рассказывал об этом случае…
В начале февраля 1971 года, как всегда в это время года, в высших учебных заведениях были каникулы. И вот, на каникулы к своему офицеру-воспитателю заехал выпускник Минского СВУ 1969 года, а в то время слушатель Военной Краснознамённой академии имени А.Ф. Можайского Сергей Воловик. Он рассказал Ю.Ф. Кузьмину о достоинствах академии и предложил направить туда самых успевающих в точных предметах суворовцев. Юрий Федорович посчитал, что есть такие и вызвал с занятий Сашу Соломянко, Никифора Кондратюка и меня для беседы с можайковцем Воловиком. Нам он рассказал о том, чем занимается академия, о прелестях Ленинграда и многое другое. Мы узнали, что академия готовит своих выпускников по космическим специальности. В то время они были как престижны, таки и секретны. И мы втроем загорелись желанием поступать в Ленинград, в академию имени А.Ф. Можайского…
Приближалось время распределения. В училище пришли разнарядки в разные высшие военные учебные заведения. Был объявлен список военных училищ и количество выделенных мест для нас. В основном это были общевойсковые, танковые и артиллерийские командные училища. К примеру, были места в Рязанское воздушно-десантное училище, но туда было очень много желающих. Да и медицинская комиссия туда была более строгая. Немного мест было в инженерные училища.
Хочу отметить, что в четырхгодичные училища выпускников СВУ принимали без экзаменов, а где обучение длилось пять лет, нужно было сдавать экзамены.
В училище был составлен общий список с порядком на выбор дальнейших мест учёбы. Вначале списка шли кандидаты на золотую медаль и командиры отделений, а потом уже суворовцы распределялись по среднему баллу.
Итак, началось распределение. В первых рядах были медалисты и командиры. К примеру, кандидат в медалисты, командир отделения, сын начальника училища Алексей Рудской пошел учиться в Московское общевойсковое командное училище имени Верховного Совета СССР. В Московское ВОКУ было только 10 мест. Пойти туда было престижно. Хотя, как потом писали ребята, это маленький Бухенвальд. За ночь там могло быть по две тревоги.
Мы направляем в общевойсковые командные училища, а в академию разнарядки нет. Идите думайте.
Подошла и моя очередь выбирать. Это происходило в кабинете начальника училища в присутствии командования училища. На вопрос, куда я хочу пойти учиться я ответил: «В академию А.Ф.Можайского». На что мне начальник училища ответил: «Мы направляем в общевойсковые командные училища, а в академию разнарядки нет. Идите думайте». По первому кругу распределения мандатную комиссию прошли практически все выпускники училища.
Для не определившихся начался второй круг распределения. Со мной повторилась та же ситуация: «Идите думайте, не отправим».
23 марта 1971 года в училище начались весенние каникулы. Основная масса суворовцев уехала. А меня не отпускают. Не распределен. Пошел опять на аудиенцию к начальнику училища.
– Куда?
– В академию Можайского
– Нет разнарядки, только золотых медалистов направляем, идите думайте.
Хотя получалось, что я мог закончить суворовское военное училище с тремя четверками в аттестате: русскому, английскому и литературе!
Но тут начальник учебного отдела полковник Жуков Александр Петрович говорит: «Ну если хочет, пусть едет. Не поступит, вернется, так я ему где-нибудь в Перми место найду». Я очень ему благодарен за такое решение! Позже, приезжая в училище в гости, я несколько раз высказывал ему свою признательность.
Когда мы выпускались, старшина Панов В.П. одел нас в авиационную форму, и семь человек из училища поехали в Ленинград поступать в академию А.Ф. Можайского. Это три золотых медалиста: В. Гуща, А. Масалов, А. Соломянко и четыре примкнувших: В. Кондратюк, В. Палазник, Н. Ярёменко и я, В. Ясюкевич.
В общем, все мы без проблем сдали экзамены и поступили в академию на электротехнический факультет – четверо на специальность по системам управления, а трое на вычислительную технику.
Мы предусмотрительно взяли в суворовском училище справки о том, что в этом году не пользовались отпуском и… уехали в отпуск. Вернулись к принятию присяги. Стоит отметить, что на курсе было около 30 выпускников суворовских военных училищ. Это одна четвертая часть курса. Начальник курса посчитал, что они будут для него опорой. А получалось обратное – началось противостояние начальника курса и суворовцев. В итоге некоторых даже отчисли из академии. На 25-летии выпуска из академии я напомнил начальнику курса об этой истории и предложил тост за суворовцев.
Во время учебы в Ленинграде мы ходили в патруль по городу. Однажды, будучи в патруле в субботу, меня с моим однокурсником по академии Мишей Яшиным начальник патруля отпустил погулять самостоятельно.Он наказал нам, чтобы вернулись к 23 часам в комендатуру на Садовой улице. Я предложил Мише поехать в ЛАУ – Ленинградское артиллерийское училище – на танцы, которые, по оценкам завсегдатаев и ценителей этого вида отдыха, считались одними из лучших в городе! К тому же там учились выпускники нашего Минского СВУ и, в частности, суворовец нашей роты Петя Пипко. Замечу, что после окончания училища он остался там и закончил свою воинскую службу в должности начальника строевой части. Он же и расформировывал училище, а также сдавал в архив Боевое Знамя училища. Всю жизнь прослужить в одном месте, да к тому же в Питере – это невероятная удача для офицера, который, как правило за время службы меняет не один гарнизон. Круто и удивительно! Приезжая в Ленинград, я непременно встречался с ним, и эти встречи всегда сопровождались приятными воспоминаниями о Минском СВУ, его командирах, преподавателях, офицерах-воспитателях и оставляли приятные впечатления.
Мы легко попали в училище, потому что у нас и курсантов ЛАУ была одинаковая форма с артиллерийскими эмблемами. Но было одно небольшое отличие: у них были желтые полоски на курсантских погонах, а у нас в академии – белые. (Потом и нам сделали желтые). Вот на этом мы и попались!
Один их офицер вычислил нас и понял, что мы чужие. Началось дознание. Мы были честные ребята, немного опешили и признались, сказав, что находимся в патруле и зашли к бывшим однокашникам по суворовскому училищу. Но порядки там были суровые, и на увольнительных записках офицер нам начеркал: «Будучи в патруле, находились на танцах в ЛАУ».
Это была, конечно, засада. Возвращаться в академию с такой записью в увольнительной было чревато. И мы придумали такую легенду, что якобы потеряли свои увольнительные записки. Дежурный по факультету и подумать не мог, что ребята, будучи в патруле, могли получить замечания. В общем, все хорошо, что хорошо кончается.
Во второй половине 1980-х годов выпускники суворовских военных училищ начали объединяться в союзы и клубы.
Много позже, во второй половине 1980-х годов, начало активизироваться суворовское движение – выпускники разных суворовских военных училищ начали объединяться в союзы и клубы.
В Москве образовались две большие организации суворовцев и нахимовцев: Московский суворовско-нахимовский союз (МСНС) и Всесоюзный суворовско-нахимовский клуб (ВСНК). Мне посчастливилось поучаствовать в работе этих организаций.
Мне захотелось собрать выпускников нашей роты на 20-летие нашего выпуска в 1991 году. Начал собирать сведения о выпускниках 6 роты 1971 года. Были какие-то зацепки, кого-то пытался найти сам по разным каналам. Но в конце 1990 года должна была проводиться отчетно-выборная конференция ВСНК. На эту конференцию должны были приехать делегаты из различных городов. И в рассылку приглашений на эту конференцию я приложил письмо с просьбой предоставить данные о выпускниках Минского СВУ 1971 года, проживающих в этих городах. Конференция состоялась. Из прибывших делегатов только председатель Казанского клуба суворовцев Анатолий Хронусов привёз сведения об одном нашем выпускнике Юрие Расчётине.
Мне было интересно, что делается суворовцами в других регионах, и я стал вести записи. Это заметил сопредседатель ВСНК Юрий Григорьевич Стрельцов, выпускник 1948 года Кавказского СВУ, и предложил мне стать секретарем ВСНК. Работа там еще больше втянула меня в суворовское движение. Я познакомился со многими выдающимися суворовцами и нахимовцами. А с Юрием Григорьевичем меня сплотила близкая дружба, хотя разница в возрасте у нас была 24 года, но мы оба родились в год лошади. И это нас роднило, наверное.
Итак, в 1991 году мы, выпускники 6 роты 1971 года, собрались. Было нас человек 20. Поделились впечатлениями о прожитых годах, попробовали найти координаты тех, кто не приехал на встречу. Ну, и естественно, отметили нашу встречу, хотя со спиртным в то время были проблемы.
Потом наши встречи стали регулярными – каждые пять лет. Мне удалось побывать на всех встречах, кроме 50-летия выпуска. Из-за коронавирусной инфекции я её пропустил.
У меня уже был опыт сбора сведений о выпускниках своей роты, поэтому в 2003 году, к 50-летию образования Минского СВУ, я стал собирать данные и о других выпускниках училища. Набралось сведений на брошюру в 184 страницы формата А5.
А к 55-летию училища началась еще большая работа. Имевшиеся документы (приказы, книги учета и др.) были сданы в архив и доступ к ним ограничен. Реально достижимый источник сведений о всех выпускниках училища – это книги выдачи аттестатов, которые хранились в самом училище.
Пришлось долго и кропотливо сканировать эти книги. Появились данные с фамилиями, именами, отчествами и датами рождения выпускников по годам выпусков. Я нашел людей, которые помогли мне и перепечатали этот обширный материал. Начался поиск адресов и телефонов самих выпускников. Сведения собирал от старших по выпускам, из интернета и социальных сетей. Некоторых удалось найти по запросу «Минское суворовское» в различных поисковиках. Кроме данных о выпускниках, я собирал сведения о командирах рот, офицерах-воспитателях и старшинах. Много вспомнил и сильно помог мне командир роты подполковник Суходольский Александр Викторович. Он прослужил в училище более 20 лет, много знал и помнил. Помню, мы часами разговаривали по телефону, и он вспоминал кто, в какой роте и когда командовал. В результате проделанной работы на свет появился том в 392 страницы формата А4 с данными о почти 10 тысячах выпускниках Минского суворовского военного училища.
В 2013 году к 60-летию образования Минского СВУ было напечатано 3-е издание справочника – исправленное и дополненное. Уже на 486 страницах формата А4. Это, наверное, единственное издание о выпускниках суворовских училищ в таком большом объеме! Естественно, не один я занимался сбором данных о выпускниках нашего училища. В предисловии к изданию они перечислены. Огромное им спасибо.
Насколько мне известно, сейчас в Минске есть база данных о выпускниках училища в электронном виде. Много сил в её создание вложил Андрей Жуковский.
В 1997 году у меня появилась видеокамера, и я старался снимать наши встречи. Мы встречались не только на юбилеи выпуска. Еще были юбилеи образования Минского СВУ, и мы тоже находили возможность пообщаться в своем узком кругу. Например, как-то раз с Сашей Погребным мы зашли к нему в квартиру в доме, где раньше был кинотеатр «Новости дня». Нас встретил Петр Яковлевич Погребной. Он поделился своими впечатлениями о жизни на пенсии, сказал, что сейчас поет в украинском хоре. Я задал ему провокационный вопрос о коммунистической идеологии. Он культурно ушел от ответа…
А мое участие в суворовском движении продолжалось. В 1992 году образовалась Международная ассоциация суворовских, нахимовских и кадетских объединений. И опять мне пришлось быть секретарем этой организации и принять участие в её регистрации в Минюсте России. В этом же году я участвовал в образовании Белорусского суворовско-нахимовского союза. Судьба меня крепко связала с Председателем Союза Исаченко Дмитрием Ивановичем. В начале 1990-х годов мы начали и укрепили связи с зарубежными российскими кадетами. Много было интересных встреч и мероприятий. Но это отдельная тема для разговора.
К сожалению, уже в это время начался разлад в суворовско-нахимовском движении. Руководители разных организаций стремились к лидерству. Появились финансовые трения. В 1994 году я написал и через самиздат опубликовал брошюрку «каДЕТСТВО». Там я высказал свое мнение о нашем суворовском движении. И таким образом нажил себе врагов. Как теперь говорят, стал оппозиционером. Потихоньку я стал отходить от активного участия в общественной работе. Правда, в 2004 году поучаствовал в создании Международной и российской организаций «Кадетское братство». Но сейчас разногласий стало еще больше, и поэтому я практически отошел от общественной деятельности. Встречаюсь в основном с выпускниками Минского СВУ, проживающими в Москве. Организация держится благодаря Кунцу Николаю Зыгмунтовичу, выпускнику Минского СВУ 1963 года.
Жизнь в миру идет к завершению. Многих ребят – примерно треть выпуска – уже нет в живых, в частности безвременно и трагично ушли те четверо, дети наших наставников, о которых я писал выше.
Кто-то не стал служить в армии, а ушел на гражданку. Кто-то достиг больших должностей. К примеру, Юра Меренцов стал заместителем министра обороны Республики Беларусь, но, к сожалению, будучи на высоких должностях, он потерял с нами контакты.
За 32 года хождения в погонах я прошел путь от суворовца до полковника Генштаба, но никогда моя должность не называлась ни командир, ни начальник… Были, например, должности: инженер отделения, инженер-испытатель, младший и старший научный сотрудник, офицер отдела. Не правда ли, интересная судьба для служивого?
Я часто задумываюсь, а как бы сложилась моя судьба, если бы я не пошёл учиться в Минское СВУ.
Я часто задумываюсь, а как бы сложилась моя судьба, если бы я не пошёл учиться в Минское суворовское военное училище и дальше в академию имени А.Ф. Можайского?
В заключение своего эпического повествования я хочу пожелать всем выпускникам Минского СВУ доброго здоровья, долгих лет жизни и приятных воспоминаний о нашем училище!
Ясюкевич Владимир Владимирович, полковник, выпускник Минского СВУ 1971 г., 6 рота.
