Варшавский Суворовский кадетский корпус (1899-1918)

Варшавский кадетский корпус (1899-1900)

В 1898 г., после неоднократных заявлений командования и офицерского состава Варшавского военного округа о настоятельной необходимости иметь свое военно-учебное заведение, по указу императора Николая II был учрежден Варшавский кадетский корпус.

Открытие состоялось 2 сентября 1899 г.

Первоначально корпус располагался в варшавской крепости-цитадели, в бывших казармах лейб-гвардии Кексгольмского полка. В «Звериаде» кадетского корпуса по поводу его учреждения было сказано:

Державной волей Николая

Воздвигнут новый монастырь,

Вершину к небу простирая,

Стоит он словно богатырь.

Штатная численность корпуса была установлена в 400 человек, распределенных по четырем ротам.

При корпусе был создан приют для малолетних, носивших кадетское обмундирование, но без металлических пуговиц и пояса с бляхой. На фуражке воспитанников приюта вместо кокарды был трафарет «СУВ».

Суворовский кадетский корпус (1900-1918)

В 1900 г., когда отмечалась 100-летняя годовщина со дня кончины А.В.Суворова, Варшавский кадетский корпус переименовали в Суворовский. Приказом по Военному ведомству от 18 мая 1901 г. в память о генералиссимусе А.В.Суворове было учреждено 10 суворовских премий.

Летом того же года в одном из лучших мест польской столицы, на Уяздовской аллее, состоялась торжественная закладка нового здания корпуса. Оно было рассчитано на размещение 600 кадет. Среди гостей, приглашенных на торжества, были командующий войсками Варшавского военного округа, варшавский генерал-губернатор, представители частей гарнизона, родственники кадет и другие лица. Закладка здания совпала с летними каникулами, и комиссии по проведению мероприятия с большим трудом удалось разыскать в Варшаве нескольких кадет, которые могли бы присутствовать при столь значимом событии. Первый камень в фундамент будущего здания заложил командующий войсками округа. Присутствовавшие на церемонии лица расписались под соответствующим актом, после чего свернутый в трубку пергамент в герметическом стеклянном сосуде и в металлическом ларце замуровали в основание фундамента. На ларец были брошены монеты разного достоинства.

Вице-унтер-офицер С.В.Нитц, выпускник Суворовского кадетского корпуса (11-й выпуск), писал о своей альма-матер: «Кто из нас, суворовцев, не помнит нашего здания. У подъезда – две пушки, трофеи 1812 г. В вестибюле — приемная. Справа — музей. Широкая мраморная лестница. Инспекторская и учительская. Еще выше — вход в церковь. Этажом выше, на площадке перед залами — громадная фигура Шефа (Суворова). Левой рукой он зажимает грудь около сердца, куда попала турецкая картечь, правой указывает вперед».

В выпускном альбоме 1908-1909 гт. есть фотография этого памятника. Он напоминает тот, что установлен скульптором Б.В.Эдвардсом в Очакове, и, вполне возможно, являлся авторской копией. Когда в начале Первой мировой войны было принято решение об эвакуации кадет из Варшавы, скульптуру переправили в Одессу и установили перед зданием местного кадетского корпуса. Кадеты-одесситы в своих воспоминаниях отмечают, что в конце 1914 — начале 1915 г. перед зданием Одесского кадетского корпуса действительно стоял памятник А.В.Суворову, доставленный из Варшавы. Дальнейшая судьба памятника неизвестна.

С.В. Нитц продолжает: «Белый зал. Во всю стену — портрет основателя корпуса императора Николая II. Напротив, на мраморном основании — бюст Суворова. Это — дар корпусу великого князя Константина Константиновича. В столовой дубовые столы и скамейки. Стены ротных помещений увешаны гравюрами, на которых изображены подвиги родной армии … Во 2-й роте — картина, изображающая переход через Альпы нашего Шефа с чудо-богатырями. Во всех остальных ротах — такие же картины из боевой жизни Суворова. Мы с младших классов впитывали в себя героизм нашей армии».

Посылая в дар кадетам бюст Суворова, выполненный еще в 1801 г. скульптором Л.М. Гишаром, великий князь Константин Константинович выразил уверенность, что «они никогда не забудут, какое славное имя они носят, и что всегда будут черпать уроки доблести в деяниях дивного выразителя русской силы и русской славы».

Для церкви корпуса, освященной в честь Покрова Пресвятой Богородицы, был Высочайше пожалован иконостас, находившийся сначала при суворовской армии, когда она вступала в Варшаву в 1794 г., а затем — при главной штаб-квартире императора Александра I во время заграничных походов 1813-1814 гг. (после эвакуации из Варшавы в 1914 г. иконостас бесследно исчез).

День корпусного и храмового праздника в военно-учебном заведении отмечался 1 октября.

Дата 1 октября, день освящения церкви, стала официальным корпусным праздником — днем Суворовского кадетского корпуса.

Как известно, в каждом полку русской армии, учебном заведении пышно отмечали каждый год два праздника: День образования полка (кадетского корпуса) и Полковой праздник, который обычно совпадал с Днем святого.

Суворовскому кадетскому корпусу была присвоена форма прочих кадетских корпусов – черного цвета. Кадеты носили алые погоны без выпушки, с желтыми буквами «Сув.» (точку на трафарете, несмотря на угрозу наказания, кадеты обыкновенно счищали).

Для кадет были учреждены звания вице-фельдфебеля и вице-унтер-офицера. На погоны нашивался золотой галун. Причем эти отличия сохранялись при переходе в военные училища. Выпушка тульи фуражки – алая, кушак – алый. В 1903 г. поясной кушак образца 1882 г. был заменен поясным ремнем черной лакированной кожи, бляхой красной меди, которую украшал герб военно-учебного заведения. Кушак надевали только при парадном мундире. С 1907 г. кадетам строевой роты в строю, при несении дежурства и при увольнении в отпуск, полагалось носить штык на поясном ремне. С 1909 г. кадетам на околыши фуражек была положена кокарда.

Выпускники Суворовского кадетского корпуса получали знак об окончании учебного заведения. В центре нагрудного знака был портрет генералиссимуса в лаврово-дубовом венке наложенный на два скрещенных маршальских жезла и вензель императора Александра II.

В Польше, и в частности в Варшаве, где почтительное отношение к военной форме было многолетней традицией, кадеты Суворовского кадетского корпуса сумели добиться исключительно уважительного к себе отношения. По свидетельству современников, подтянутость, корректное и вежливое отношение к окружающей публике, четкое отдание чести — все это стяжало кадетам доброе имя в чужом для России городе. Страсть ко всему, что относилось к овладению строевым мастерством, доходила до того, что младшие кадеты специально рыскали по Варшаве в поисках встречи с каким-нибудь генералом для того, чтобы лихо по-военному встать во фронт и отдать ему честь.

Строевой подготовке и гимнастике уделялось в корпусе особое внимание. С 1905 г. гимнастикой в корпусе стали заниматься ежедневно. После вечерних занятий каждая рота направлялась в гимнастический зал, где в течение получаса кадеты должны были заниматься на гимнастических снарядах. В 1912 г. в Санкт-Петербурге состоялась спартакиада кадетских корпусов по некоторым видам спорта. Команды Суворовского корпуса по гимнастике и фехтованию были одними из лучших среди всех участников.

В Варшавском военном округе располагалось большое число кавалерийских частей, среди них особенно выделялась своей подготовкой Отдельная гвардейская кавалерийская бригада, эскадроны которой ежедневно проходили на занятия мимо кадетского корпуса. Многие из кадет «заболели» кавалерией и готовились после окончания корпуса поступать в кавалерийские училища. В 7-м классе проводились регулярные занятия по верховой езде. По сравнению с другими кадетскими корпусами в Варшаве была очень хорошая база для занятий конной подготовкой. В корпусе царил, по выражению его выпускников, «конный дух». Некоторые кадеты увлекались скачками, посещали ипподром, заводили знакомства с жокеями, знали многих владельцев конюшен, играли на тотализаторе. Среди любителей скачек в корпусе был кондитер, и кадеты этим широко пользовались. Когда заканчивалась выпечка пирожных, к кондитеру заходил дежурный по кухне кадет, заводил разговор о скачках и неизменно в качестве угощения получал от кондитера несколько пирожных.

Годы детства и юности … Может ли обойтись этот нежный возраст без шалостей! По воспоминаниям, «фирменной» шалостью варшавских кадет, почти поголовно увлекавшихся лошадьми и кавалерийскими скачками, был «преподавательский тотализатор».

Когда из учительской одновременно выходили преподаватели и направлялись к классам, кадеты выпускной роты бились об заклад, кто из учителей придет «к финишу» первым. У доски с расписанием уроков во время перемены толпились кадеты-игроки, определявшие, кто за кем и в каком «заезде» наблюдает. Верными фаворитами были математик Винокуров, преподаватели немецкого языка Кориус и Коппель. Самым безнадежным номером оказывался священник отец Григорий, ибо по пути он имел обыкновение останавливаться и подолгу беседовать с кем-либо.

Ставкой в тотализаторе было пирожное или что-нибудь из сладкого, подаваемого на обед. И вот однажды во время урока по Закону Божьему один из «проигравших» кадет набрался смелости огорченно попенять батюшке, в очередной раз пришедшему на урок последним: «Батюшка, что же это такое, на вас хоть не ставь, никогда выиграть нельзя, хоть бы раз первым пришли». Отец Григорий, ничего не понимая, попросил объяснить, в чем, собственно, дело. Когда ему все подробно рассказали, он долго от души хохотал над своим «аутсайдерством» и тщательно допытывался, кто же из учителей является «фаворитом», и в конце концов пообещал «исправиться». Отец Григорий (Мозолевский Григорий Дмитриевич) служил в корпусе с 1902 г. до его закрытия.

Через год-два после учреждения корпуса в него стали переводиться кадеты из других корпусов. Они старались привнести в молодой кадетский корпус дух «старых кадет» с их обычаями и традициями. Однако вся атмосфера в Суворовском корпусе была иной, и в нем не было «цука», грубого отношения старших по отношению к младшим. Здесь не было ожесточенной грубости во взаимоотношениях между товарищами. Кадеты, конечно, умели ругаться, но никогда этим не щеголяли.

Главное, что быстро усваивалось в молодом корпусе. — это чувство товарищества, презрение к фискальству. Авторитет среди кадет завоевывался ловкостью, удальством, физической силой. В каждом отделении был свой «первый силач». По прошествии определенного времени «пятые», «шестые» силачи могли повыситься до «второго», «третьего» силача. Для этого существовала особая процедура, и строгое жюри из кадет присваивало «новое» звание очередному соискателю.

До высочайшего уровня в корпусе была доведена система шпаргалок. Кадеты практиковали обмороки перед доской, когда не знали урока, и делали это настолько естественно, с бледным лицом и посиневшими губами, что не вызывали у преподавателей никаких сомнений в естественности происходящего.

Из поколения в поколение в корпусе передавалась история о том, как два кадета, узнав о награждении воспитанника другого корпуса медалью «За спасение утопающих» на Владимирской ленте, разработали честолюбивый план соискания этой награды: во время прогулки в одном из парков Варшавы кадет Н. «по неосторожности» проваливается в прорубь, а кадет Л., «случайно» оказавшийся рядом, приходит ему на помощь; в следующий раз они поменяются местами, и таким образом каждый проявит «геройство». Однако случилось иначе: Л., бросившись на выручку товарищу, сам свалился в воду, и спасать «смельчаков» пришлось уже вовремя подоспевшим сторожам. В лазарете кадеты обвиняли друг друга в неправильных действиях. Директор корпуса генерал С.Н. Лавров скоро выяснил, в чем было дело, нашел проделку глупой, но не преступной, так как жажда подвига и отличий – мотив вполне достойный, и никакого наказания, кроме заточения в лазарет по причине простуды, не последовало.

Кадеты Суворовского кадетского корпуса, выпускаясь из учебного заведения, обладали таким чувством собственного достоинства и уверенности в себе, что в военных училищах к ним с первых шагов проникались уважением. Один из юнкеров кавалерийского училища вспоминал: «Суворовцы приехали одни, без воспитателя. Ко мне подошел старший и четко отрапортовал. Спокойствие, уверенность, отчетливость. На это юнкера обратили внимание и долго говорили о суворовцах. Мы с особым вниманием присматривались к первым питомцам Суворовского корпуса. Ведь в корпусе «цука» не было. Предполагали увидеть в них что-то не кадетское, распущенное. А на деле оказалось совсем иное. Каждый корпус, как и каждая воинская часть, имеет свое лицо, и в этом отношении было приятно отметить, что корпус был на высоте. У кадет некоторых корпусов культивировалась грубость, у суворовцев ее не было».

По мнению выпускников других кадетских корпусов, кадеты-суворовцы создали своему учебному заведению репутацию одного из лучших корпусов России. Сами суворовцы считали, что ими руководили пожелания, выраженные Николаем II: «Имя Великого полководца, которое вы носите, да будет путеводной звездой при всех жизненных обстоятельствах. Уверен, что питомцы корпуса докажут будущей службой своей непоколебимую и самоотверженную преданность Престолу и дорогой Родине».

Пребывание корпуса в Варшаве, где следовало быть лучшими из лучших, также играло известную роль. Молодой корпус, впитывая в себя достойные традиции российских корпусов, присоединял к ним свои характерные черты. Если полочан и симбирцев отличало крепкое товарищество, то суворовцев отличало стремление быть лучшими. Все три первых выпуска, произведенных генералом С.Н. Лавровым, блестяще показали себя во всех училищах и создали корпусу хорошую репутацию. Последующие выпуски поддержали славу Суворовского корпуса.

При корпусе был организован музей, в котором среди ценных исторических документов выделялась застекленная витрина с двумя реликвиями — лентой ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия 1-й степени с вышитой на банте орденской звездой и золотым офицерским крестом за взятие Праги, принадлежавших А.В. Суворову.

С первым выпуском в 1906 г.корпусу было пожаловано Знамя.

В 1906 г. в связи с первым выпуском корпусу был присвоен марш «Гром победы, раздавайся» — героический полонез композитора И.А. Козловского на стихи Г.Р. Державина, созданный в честь победы А.В.Суворова под Измаилом. В том же году Николай II пожаловал суворовцам знамя: белое полотнище с ликом Спаса Нерукотворного на одной стороне и с императорским вензелем под короной — с другой.

Директорами Суворовского кадетского корпуса последовательно были:

1. Генерал-лейтенант С.Н. Лавров (1899-1908).
2. Генерал-лейтенант А.Н.Ваулин (1908-1916).
3. Генерал-майор В.В. Носов (1916-1918).

Генерал-лейтенант Степан Нилович Лавров пришел в Суворовский корпус, имея за плечами опыт воспитателя и ротного командира Пажеского корпуса, командования Киевским военным училищем, в списки которого его зачислили навечно — отличие весьма редкое и столь же почетное. На долю Лаврова выпала самая тяжелая работа — организаторская: подбор кадров, постановка учебно-воспитательного процесса, постройка здания. По своей натуре Лавров был человеком добрым и за восемь лет пребывания на посту директора не выгнал из корпуса ни одного кадета. Именно при С.Н. Лаврове была заложена основа того, что в течение нескольких лет Суворовский корпус считался одним из лучших среди кадетских корпусов.

Сохранился приказ № 199 от 12.09.1906 г. по Суворовскому кадетскому корпусу, в котором генерал-лейтенант С.Н. Лавров дает оценку нарушениям дисциплины в корпусе и требует от воспитанников строго и свято беречь традиции, которые были заложены при создании корпуса: «Вчера во время утреннего гуляния кадеты 3-й роты Владимир Кетов и Николай Соболевский самовольно вошли в кухню, где Кетов взял пирожные для себя и Соболевского. Хотя пирожное приготовлено для кадет, пока оно им не выдано, это имущество казенное, и всякий берущий его берет казенную собственность. Предписываю этих кадет отделить от товарищей на неделю и сбавить им балл за поведение — Кетову с 4 на 3, Соболевскому с 6 на 4.

В последние дни я получил несколько сообщений о дурном поведении некоторых кадет корпуса, находившихся в каникулярном отпуске.

1. Кадеты Суворовского корпуса, бывшие в крепости Ивангород, аттестуются как крайне распущенные и невоспитанные. Кадеты Георгий Желиховский и Анатолий Мельников позволили себе явиться в общественное место в одежде клоунов. С этими кадетами связано и другое дело очень грязного характера, о котором не говорю подробно потому, что до меня дошел только слух. Распущенное поведение кадет Желиховского и Мельникова оказалось настолько заразительным, что в числе участвовавших в этой распущенности упоминается фамилия такого хорошего кадета, как Матковский. Воспитательный комитет обсуждал поведение кадет Желиховского и Мельникова и определил сбавить им балл за поведение, Желиховскому — с 4 на 3, Мельникову — с 7 на 4, и лишить их права на увольнение в отпуск, так как, находясь без надзора, они вредят доброму имени кадет Суворовского корпуса.
2. Комендант железнодорожной станции Ровно говорит, что кадеты Суворовского корпуса, посещавшие эту станцию, ведут себя неприлично и выделяются в худшую сторону по сравнению с другими корпусами. Позволяют себе пить водку и вино в буфете. Фамилии этих героев, к сожалению, мне не известны.
3. На подъезде к Варшаве по Петербургской дороге были замечены кадеты Суворовского корпуса, которые вели себя крайне неприлично: пили вино, кидали из окон в публику арбузные корки, бранились площадной бранью, на замечания кондукторов отвечали бранью.

Все эти факты говорят о том, что воспитание кадет в корпусе не достигает своей цели, если в отсутствии воспитателей кадеты позволяют себе такие неприличия, которые позорят корпус. Оказывается, телеграмма Его Императорского Высочества Главного начальника военно-учебных заведений Государю Императору о блестящем состоянии Суворовского корпуса говорила только о кажущемся наружном его состоянии и, значит, не соответствует действительности. Приказ этот будет прочитан Его Императорским Высочеством, так как я не хочу, чтобы в его глазах корпус имел репутацию незаслуженную.

К этому считаю нужным добавить, что все подвиги кадет, доставляющие такую грустную репутацию Суворовскому корпусу, совершаются на глазах у товарищей, и если товарищи это терпят, то они тем самым становятся участниками этих безобразий.

Если бы товарищи захотели придать этим безобразиям настоящее значение и не скрывали бы фамилии тех, кто позорит имя кадет корпуса, не дорожит ни мундиром корпуса, ни его доброй славой, ни товарищескими отношениями, то эти безобразники не нашли бы во мне защитника против суда товарищей».

Генерал-лейтенант Андрей Николаевич Ваулин, возглавивший Суворовский кадетский корпус в 1908 г., был одним из самых образованных военных педагогов своего времени, опытным руководителем, умелым организатором. Окончив Полтавскую-Петровскую военную гимназию, он всю свою жизнь посвятил службе в кадетских корпусах: был ротным командиром в Михайловском Воронежском, первым инспектором классов в Суворовском (1899-1900), первым директором Хабаровского (1900-1905), директором Полоцкого (1905-1908). За особые заслуги в деле создания и становления Хабаровского корпуса он был зачислен в его списки.

Владимир Владимирович Носов прибыл в Суворовский кадетский корпус в 1912 т. на должность инспектора классов. Он имел педагогическое образование, несколько лет преподавал артиллерию во Владимирском военном училище, очень любил математику. Генерал-лейтенант С.Н. Лавров, ставший к тому времени помощником Главного начальника военно-учебных заведений, настоятельно рекомендовал В.В. Носову попробовать свои силы в качестве инспектора классов в Суворовском корпусе. В.В. Носов в течение короткого времени стал верным помощником генерала А.Н. Ваулина в вопросах организации учебного процесса в корпусе.

В.В. Носов начал свою деятельность с выявления недостатков, которые мешали качественному обучению кадет и отмечались во время инспекторских проверок. Анализ учебного процесса и замечаний по учебной работе, высказанных инспекторами, позволил Носову в течение короткого времени выявить основные недостатки, которые фигурировали в актах: перегрузка учебных программ, недостаточная разработка преподавателя ми методики преподавания русского языка, низкая грамотность в старших классах, большое количество травм на занятиях по гимнастике, отсутствие наглядных пособий для преподавания естествознания, плохо оборудованный географический кабинет. Оперативная оценка Носовым тех проблем, которые ему предстояло решить на своем посту, помогли Владимиру Владимировичу в короткий срок направить работу педагогического коллектива на устранение недостатков, которые непосредственно зависели от педагогов.

На его плечи легли хлопоты по организации в корпусе празднования 100-летней годовщины победы в Отечественной войне 1812 г. Понимая глубокое патриотическое значение юбилейных торжеств, Носов лично возглавил комитет по подготовке юбилея. Было принято решение провести в корпусе серию литературно-музыкальных вечеров с привлечением к активному участию в них преподавателей, воспитателей и кадет. Для литературных вечеров были выбраны отрывки из произведений писателей и поэтов, воспоминаний участников событий и современников, посвященных войне 1812 г. План одного из вечеров включал театрализованное представление по роману Л.Н. Толстого «Война и мир», декламацию стихотворений А.С. Пушкина «Ко гробу Кутузова», А.Н. Майкова «Сказание о 1812 годе». Кадетские хор и оркестр должны были исполнить отрывки из кантаты Кастальского «Память 1812 года».

Многое В.В. Носову на посту инспектора классов приходилось делать впервые. Он чувствовал, что в таком военно-учебном заведении, каким являлся Суворовский кадетский корпус, нужны новые подходы к методике и контролю за учебным процессом. Поэтому все свободное время он посвящал работе по совершенствованию учебного и воспитательного процесса. Результаты деятельности Носова не замедлили сказаться. Повысилось качество знаний по математике и физике, улучшилась грамотность младших кадет, интереснее стал культурный досуг в старших классах. Неравнодушный, творческий подход В.В.Носова к делу воспитания юных защитников Отечества был отмечен орденом Св. Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени.

В 1916 г. В.В. Носова назначили директором Суворовского кадетского корпуса. Случилось это после того, как с началом Первой мировой войны корпус эвакуировался в Москву.

Все преподаватели, служившие в Суворовском кадетском корпусе, гордились своей работой, отдавали ей душу, стараясь передать кадетам все свои знания. Гвардии поручик И.А. Марковский из лейб-гвардии Литовского полка, пришедший в корпус в начале его становления, дослужился в нем до полковника. И.А. Марковский преподавал естественную историю и умело заинтересовывал кадет всякими былями и небылицами. На правой стороне груди он постоянно носил университетский значок, а по торжественным случаям надевал орден «Льва и Солнца», полученный им при приезде шаха Персидского в Варшаву. Кадеты мечтали получить такой орден, даже если для этого пришлось бы ехать в Персию.

Рисование в корпусе вел Лев Андреевич Гейне. Он учил кадет писать «сочно, мазками, с воздухом между фигурой и тоном». Это был не только прекрасный художник, но и способный педагог, сумевший поставить рисование в корпусе на очень высокий уровень. Кадеты дали ему прозвище «Мазилка».

Любимым предметом в корпусе были история и география, которые преподавал один из самых уважаемых преподавателей Антон Матвеев. А. Матвеев одновременно работал в Варшавском университете и в Варшавской женской гимназии. Кадеты очень любили копаться в его портфеле, про который он совсем забывал во время урока. Портфель передавался на последнюю парту, из него извлекались журналы женской гимназии, и кадеты проставляли в них хорошие оценки своим симпатиям.

С началом Первой мировой войны Суворовский корпус в составе 549 кадет был переведен в Москву. Младшая, 4-я рота была размещена в здании 1-го Московского Екатерины II кадетского корпуса, а старшие классы — в Сокольниках, в казармах Гренадерского саперного батальона. Жизнь младших кадет наладилась довольно быстро, так как рота присоединилась к 1-му кадетскому корпусу без каких-либо хозяйственных осложнений.

В Сокольниках внутренние помещения для старших рот были тесны и не отвечали санитарным нормам. Обедать старшим ротам приходилось в две смены. Тем не менее проведенная инспекторская проверка установила, что кадеты «имеют внешний вид веселый и бодрый и одеты вполне опрятно. Отступлений от форменного ношения одежды не наблюдается». К началу 1915 г. в корпусе была налажена нормальная учебная жизнь. Однако размеренный ход жизни то и дело нарушался побегами воспитанников на фронт. Таких побегов было более десятка. Беглецов задерживали порой в местах весьма отдаленных и возвращали в родные пенаты — оборванных, голодных, но гордых своим порывом.

На уроках кадетам разъясняли, что теперь больше, чем когда-либо, нужны люди, хорошо подготовленные по всем предметам. Постепенно общее состояние учебно-воспитательного процесса в Москве стало улучшаться. В корпусе были возобновлены репетиции и выступления духового оркестра, балалаечников и кадетского хора. В качестве поощрения певчих и музыкантов водили в Большой театр, на концерты Синодального хора.

1916/17 учебный год корпус начал в составе четырех рот (500 воспитанников) и 22 офицеров-воспитателей. Февральская революция 1917 г. внесла сумятицу в души руководства корпуса и его воспитанников. Кадеты не приняли отречения императора, демонстративно продолжая распевать упраздненный гимн «Боже, Царя храни», задевали выкриками манифестантов и отдельных людей. Кадеты Суворовского корпуса, также как 1-го и 2-го Московских корпусов, довольно быстро получили репутацию контрреволюционного гнезда.

В начале марта 1917 г. кадеты были уволены в каникулярный отпуск. 26 октября того же года военный комиссар Русаков на общем собрании личного состава воинских частей, расположенных в Сокольнических казармах, объявил о приходе к власти большевиков. Кадеты рвались на улицу защищать казармы от возможных нападений. Пришлось запереть входные двери и выставить посты из солдат саперного батальона. Директор корпуса В.В. Носов, как мог, успокаивал своих подопечных. Наибольшие опасения вызывали старшие кадеты. В любой момент они могли наделать глупостей. 3 ноября в корпус поступил приказ Московского военно-революционного комитета о переходе в его распоряжение всей полноты власти.

В конце 1917 — первой половине 1918 г. занятия в корпусе еще продолжались. Основным документом для организации учебного процесса в новых условиях служила директива Главного управления военно-учебных заведений от 1 июня 1917 г. «Директорам всех кадетских корпусов», требовавшая переустройства жизни кадет сообразно с новой реальностью. Среди воспитанников не прекращались бурные дискуссии о событиях в России, чувствовалось, что кадеты повзрослели и стали политически более грамотными. В корпус был назначен комиссар. Кадеты старших классов считали своим долгом тем или иным способом бороться с большевиками. В Сокольнических казармах происходили тайные собрания противников новой власти, в которых принимали участие и кадеты 1-й роты.

В начале января 1918 г. кадетам было приказано спороть погоны. Кадеты всячески оттягивали эту операцию. Сначала погоны спороли только на шинелях и значительно позже — на мундирах. В начале апреля В.В. Носов получил из Главного управления военно-учебных заведений распоряжение о том, что на усмотрение директора можно закончить учебный год раньше. Носов решил воспользоваться этим указанием и выдал всем кадетам свидетельства об окончании учебного года. Церемония вручения аттестатов происходила в казарменном клубе. Обстановка была торжественной и носила прощальный характер. Кадетский духовой оркестр исполнил корпусной марш «Гром победы, раздавайся». На сцене за столом, покрытым зеленым сукном, сидели преподаватели, офицеры-воспитатели, старшие кадеты, отличившиеся в учебе.

Директор корпуса произнес напутственную: «Дорогие кадеты! Моей первостепенной задачей всегда было ваше духовное спокойствие, столь необходимое в настоящее время. Будьте счастливы в предстоящей жизни. Помните всегда, что говорил вам старый ваш генерал: долг — прежде всего. Вы — будущее нашей дорогой свободной Родины. Служите всеми силами души — тогда на сердце будет спокойно. Я могу с чистой совестью сказать, что расстаюсь с вами с чувством исполненного долга. Крепко вас всех целую, благословляю и прошу хранить завет Петра — “Не жалеть жизни — была бы счастлива Великая Россия»».

С 1899 по 1918 г. Суворовский кадетский корпус произвел 13 выпусков:

• девять — до Первой мировой войны;
• три — во время войны;
• один — в 1918 г.

Выпускники Суворовского кадетского корпуса в годы Первой мировой войны были удостоены:

• Ордена Св. Георгия 4-й степени авиаторы штабс-капитан М.Л. Мачавариани, капитан М.И. Евсюков;
• Георгиевского оружия — штабс-капитан М.Л. Мачавариани, штабс-капитаны М.Г. Передков, Л.А. Самуйлов, В.С. Штокмар, капитан М.И. Евсюков.

Ветераны-суворовцы в своем обращении к выпускникам корпуса и всем, кому не довелось окончить Суворовский кадетский корпус, впоследствии писали: «Против судьбы не пойдешь, испытания особого рода выпали на нашу долю. Не опускайте головы. Слышите! Мы, кадеты, — одна семья, и те, кто значительно старше, и вы, имевшие на своих детских плечах, хотя бы год, погоны той же Суворовской семьи, кадеты. На белых мраморных досках Белого зала не выбиты золотом имена многочисленных наших кавалеров ордена Св. Георгия, в нашей церкви не укреплены траурные доски с именами сотен суворовцев, отдавших свои молодые жизни для блага Родины. Рухнула империя, погибло здание, но Духом жив славный корпус и поныне. Рассеянных российской бурей по четырем ветрам земным, суворовцы уже много лет как объединены за рубежом, храня старые заветы Веры и Верности, дружбы кадетской, имея свой печатный орган связи «Суворовцы”, собирая по крупинкам все касающееся родного корпуса, помогая впавшим в нужду однокашникам, гордясь великим именем, красовавшимся на наших алых погонах».

В эмиграции кадеты-суворовцы были, пожалуй, наиболее сплоченной группой из всех выпускников кадетских корпусов России. В течение многих лет редактором журнала «Суворовцы» был Александр Николаевич Потапов, по словам товарищей, удивительный патриот корпуса, отдавший подготовке и выпуску издания все свои средства, знания, волю, время и здоровье. С 1 октября 1957 г. Почетное Председательство в Совете ветеранов Суворовского кадетского корпуса приняла на себя до кончины великая княжна Вера Константиновна, младшая дочь великого князя Константина Константиновича.

В 1949 г. к 50-летнему юбилею Суворовского кадетского корпуса 6-го выпуска Сергей Николаевич Авенариус написал кантату, посвященную корпусу:

Славься, Суворовский корпус родимый,

В полустолетний сегодняшний час.

Мы, твои дети, сойдясь воедино,

Славим в тебе все родное для нас.

Славься, взрастивший могучие стаи

Храбрых суворовцев, гордых орлов,

Тех, что за Веру и Родину пали,

Слыша Суворова глас из веков.

Славься, как символ любви незабытой

К нашей далекой Отчизне родной.

Славься, незримым Покровом покрытый,

Ты, наш маяк, наш девиз боевой.

Нет тебя больше в Варшавских аллеях,

Нет тебя больше в великой Москве.

В наших сердцах лишь нетленным елеем

Светишься, вечная слава тебе.

И какой смысл теперь спрашивать, знал или не знал охваченный ностальгией С.Н. Авенариус, слышал он или нет, что в «далекой Отчизне» уже маршируют новые суворовцы и так же внятен им «Суворова глас из веков», с которым страна только что одержала величайшую в истории Победу.