Гвардии ст. лейтенант П. В. Довнар
Петр Довнар
Родился 11 июля 1953 года в деревне Языль Минской области. С отличием окончил 8 классов школы и поступил в Минское суворовское военное училище (15 выпуск МнСВУ). Он пошел по стопам отца Виктора Андреевича, ветерана Великой Отечественной войны, военнослужащего. Уже в нашем суворовском училище развились командирские качества Петра. Здесь он стал кандидатом в мастера спорта по пулевой стрельбе. Увлечение этим видом спорта особенно пригодилось ему в воздушно-десантных войсках, куда он был направлен после окончания Орджоникидзевского ВОКУ им. Маршала Советского Союза А. И. Еременко.
В Афганистане — с января 1980 года. Для него все началось почти так, как пелось Юрием Кирсановым:
В декабре зимы начало,
В декабре дни рождения есть.
Для кого-то декабрь — начало,
Для кого — лебединая песнь…
В декабре есть еще одна дата
Без отметки на календаре:
Я тебя целую, как брата,
На кабульском чужом дворе.
Слезы радости, вспомни об этом
И друзьям своим растолкуй,
Почему нам так дорог этот
Неуклюжий мужской поцелуй…
В суете новогодней ночи
Вспомним наш боевой отряд.
Первый тост — за ушедших навечно.
Тост второй — за живых ребят.
«Смелый, решительный, мужественный», — так характеризовало командование командира десантно-штурмовой роты П.В. Довнара.
Когда предстояло особо сложное задание, друзья полушутя-полусерьезно говорили: «Петя, слетай-ка, ты везучий». Не перечесть боевых заданий, которые пришлось ему выполнить за полтора года в Афганистане!
Жена и маленькая дочка Петра Довнара, оставшиеся в Костроме, получили от него 62 письма. И отрывки из них дают возможность услышать живой голос этого человека, увидеть его душевное состояние, напоминают о жестоких реалиях жизни нашей начала 80-х годов. В письмах есть все: и желание считать свое дело важным и верным, и попытка разобраться в том, что происходит, и нарастающее разочарование, и чувство воинского долга, и ответственность перед семьей, и тоска по Родине, доме, надежда на возвращение. Нет в них только казенного, показного оптимизма, характерного для нечастых публикаций того времени об афганской войне. Вот немногие выдержки из этих писем.
8 января 1980 г. «… Вчера получил от тебя письмо. Представляешь, в какой момент я его получил? Вчера летали на вертолетах в Афганистан. Посмотрел, что это за страна — Афганистан. Нищета ужасная, словом, люди, по-моему, живут в каменном веке… Ты только не пугайся и не впадай в панику. Меньше об этом говори и не вздумай писать об этом своим или моим родителям. От тебя я не могу ничего скрывать, поэтому и пишу…»
16 февраля 1980 г. «…Получил от тебя последних три письма. Лучше, конечно, таких писем не получать. Да, я представляю, как ты там мучаешься, моя бедняжка. Но чем я могу тебе помочь отсюда… Доверенность на деньги за два месяца я отослал вместе с твоим письмом. Если там идиот начфин, я имею в виду в Чирчике, то я обязательно схожу к начальнику политотдела. По-моему, это порядочная сволочь, если он получил мою доверенность и еще не выслал тебе деньги. Ведь я не получал ничего с декабря месяца… Главное, не вешайте носа. Мужайтесь, ведь вы тоже военные…»
Март 1980 г. «…Перерыв в моих письмах, причину пока написать не могу, расскажу при встрече… Народ здесь безграмотный и забитый… Их абсолютно не интересует, кто сейчас у власти. Считают так, что вы, русские, приехали и делайте за них революцию. Когда кончится у них революция — тоже трудно сказать. Сама пойми, ведь здесь почти нет рабочего класса, а без него ох как трудно делать какие-то социальные преобразования…»
14 марта 1980 г. «…Моя любимая, как я уже устал без тебя… Да, сейчас вам труднее, чем мне, тем более, что ты все берешь близко к сердцу… Олеську, наверно, уже выписали, и вы уже вместе, все-таки вам веселее. Только и живу вами, что вы у меня есть на этом свете… Если бы ты знала, как все осточертело. Никто ничего толком не может сказать, сколько и за что мы будем торчать здесь, в этом «чудесном краю» земли… Вот это больше всего бесит меня, и не только меня. Вот уже пошел четвертый месяц, как жрешь эту чудесную пищу. Тебе, конечно, трудновато представить, что это за пища, кто и как ее готовит. Но это все, конечно, мелочи, если все рассматривать с точки зрения мировых проблем. А нам, увы, простым смертным, такая судьба, наверно, должна и быть. Ладно, что-то я совсем расфилософствовался, пускай этим занимаются те, чей это хлеб…»
18 июня 1980 г. «…Вчера здесь у нас была хохма. За ужином я говорю своему замполиту батальона: «Если жена через неделю не получит деньги, то я напишу в ООН в отдел «Защита прав человека». У него, бедного, отвисла челюсть. Он подумал, что я на самом деле хочу сделать это!..»
9 июля 1980 г. «…Насчет вывода теперь уже нет никаких слухов. Дали нам уже свою полевую почту. Я думаю, что на 2 месяца ее никто не давал бы. Поэтому мужайся, моя любимая, жди меня, и я когда-то приду. Сегодня уже 9 июля. Через 2 дня мой день рождения. Как жаль, что мы с тобой не вместе. Это первый наш день рожденья в разлуке…»
20 августа 1980 г. «…Дней пять тому назад я получил письмо, где была фотография моей дочурки. Все, кому я ни показывал эту фотографию, мне говорят так: если ей сейчас усы — то это будет вылитый папа. А знаешь, как мне приятно такое слышать, и даже не верится, что у меня такая большая дочка, и такая красивая, красивая…»
19 октября 1980 г. «…Ты пишешь, что к XXVI съезду нас сократят до минимума. По-моему, все это чепуха. Сюда мы пришли не для того, чтобы сразу уйти. Мы все здесь начинали, а продолжать будут другие… Ты, конечно, права, что у меня вырастет дочка, а сам я этого и не замечу. Думаешь, мне не обидно, что так происходит, но ведь это было не по моей воле…»
Писем от Петра было много, и жаль, что большинство из них в нашем сборнике привести просто невозможно. Вот одно из последних.
6 апреля 1981 г. «…Сегодня получил от тебя целых два письма — здесь, в районе Кандагара, можно сказать, почти на самом юге Афганистана. Здесь уже в полном разгаре лето. Температура такая, как в лучшие годы летом у нас в Костроме. Скоро будет совсем жарко, ведь совсем рядом пустыня Регистан… По-прежнему командую своей ротой. Ко мне приехал уже новый замполит, старый уже заменился. У них самая трудная работа, поэтому их меняют в первую очередь. Скучаю по тебе, моя родная. И Олексюшка — непослушница совсем выросла большая, приеду, наверное, и не узнаю. Пиши мне чаще, моя родная, ведь твои письма здесь для меня все… До свидания. Целую вас 1000 раз. Остаюсь навеки твой. Я.»
Он погиб в радостный весенний день, когда страна праздновала 20-летие полета Юрия Гагарина. Из своих 28 лет брат отдал восемь, чтобы стать офицером: окончил Минское суворовское училище, затем высшее военное…
Петр Довнар погиб, выполняя боевую задачу в Лашкаргахе, что в провинции Кандагар. Боевая машина, в которой находился десант, подорвалась на мине.
Он успел еще сказать другу: «Передай родным, чтобы не горевали. Со мной все в порядке»…
Есть в деревне Языль улица имени Героя Советского Союза Половчени. Символично, что улицу фронтовика продолжает улица имени кавалера ордена Красной Звезды, суворовца, офицера Петра Довнара.
Его сестра в школьном сочинении написала: «Он погиб в радостный весенний день, когда страна праздновала 20-летие полета Юрия Гагарина. Из своих 28 лет брат отдал восемь, чтобы стать офицером: окончил Минское суворовское училище, затем высшее военное…»
Источник: «Минское СВУ и кадетское братство» (Кунц Н.З., Смирнов Н.И., 2004 г.).
Навечно зачислен в списки личного состава 5-ой суворовской роты Минского суворовского военного училища (приказ Министра обороны Республики Беларусь № 118 от 30.03.1994 г.).
